Шушинский характер и миссия крепости (1 часть)

Шуша –единственный город в СНГ, который в период развала СССР и во время военных действий в ряде бывших республик СССР находился четыре года в почти полной блокаде. Снабжение только через лачинский коридор. Впервые публикация о защитниках города и шушинской больнице под названием «Карабахский дневник» были опубликованы в 1992 году в газете «Молодежь Азербайджана». Годы блокады города Шуша сегодня стали страницами истории, но события тех лет как пример мужества, стойкости и массового героизма защитников Шуши должны сохраниться в нашей памяти…

Завотделом газеты «Молодежь Азербайджана» в 1988-1995 годах Лариса Джаваншир

Шушинский характер и миссия крепости

Ширин Манафов

Это очерк о духе города и шушинской ментальности, очень своеобразной и отличающей шушинцев от жителей других городов страны. В полной мере шушинский характер проявил себя в годы блокады, с 1988 по 1992 годы. В тот период я несколько раз был в Шуше, в последний раз за четыре месяца до 8 мая 1992 года. По заданию Минздрава 6 декабря 1991 года доставил в городскую больницу груз с медикаментами, где встречался со своими давними знакомыми коллегами, бакинскими хирургами. Воспоминания и впечатления тех лет легли в основу написания этого очерка.

С полным основанием можно сказать, что больница имени Абдул Керима Мехмандарова была одним из самых важных центров обороны , одним из лучших отрядов боевых соединений, так как все годы осады города Шуша больница находилась под постоянным обстрелом. Уничтожение больницы по расчетам врага должно было привести к массовому бегству, панике среди жителей, потере контроля за отрядами обороны. Больница сыграла роль в обороне города, и коллектив ее во главе с главврачом Ромигом Магерамовым должен быть представлен к награде.  

Шушинская больница 1992г.

Надо восстановить такую добрую традицию времен СССР,как  представление  к награде за вклад в победу целые коллективы, как это практиковалось в СССР во время 2 Мировой войны.Награждались коллективы предприятий, заводов, больниц и госпиталей.  

Коллектив шушинской больницы заслуживает такой награды в  числе первых. Все годы осады врачи и медсестры больницы были для шушинцев маяком стойкости и мужества. Качество работы хирургов было таково, что большинство раненых защитников города возвращались в строй.

...С конца ноября спорадически, а с декабря 1991 года Шуша ежедневно подвергается артобстрелу. Только десятого была тишина, в Ханкенди, тогдашнем Степанакерте, проходил очередной референдум. В НКАО решали судьбу Карабаха без участия депутатов - азербайджанцев. 

Каждую ночь два – три раза объявляется воздушная тревога. Паники в городе нет, хотя число раненых растет. Каждый день мы с коллегами в хирургическом отделении больницы принимаем раненых. 7 декабря привезли 19 раненых, 8 –го еще 9 человек, днем позже- 11. Главврач Ромиг Магеррамов, зав хирургическим отделением Назим Аллахвердиев по 14 часов в отделении.

Горожане привыкли к осаде, полны были веры – выдержим осаду, как наши предки. В каждой семье хранят воспоминания о событиях 1918 -20-х годов.  Шушинский характер силен историей: мы не раз побеждали осаждавшего  крепость  врага.  Славная история города – крепости выработала характер жителей: мы все защитники крепости, которая никогда не сдавалась без боя, всегда защищалась до последней возможности.

Великолепная в этом плане наследственность. Сочетание редкое, уникальное: город – боец, военная крепость и при этом самая светлая, победная, праздничная мелодия в нашей музыке и поэзии писалась в Шуше.  Музыка и поэзия родом из шушинской исторической ментальности, отражение главного качества шушинцев – на войне вести себя с достоинством.  Исторический генофонд богатейший, праздничный. История побед отражается в музыке, в творчестве шушинцев. Победы на поле брани, формируя коллективное Я, создают шедевры в музыке.  Взаимосвязь очевидна: стоицизм осажденных, превосходство над врагами и музыка как торжество победы и стойкости защитников.  В такие дни, когда артобстрелы были ежедневно, посещение музеев Навваба, Узеирбека, Натаван воспринимались местными и командированными не просто как дань уважения, но как клятва верности городу, как присяга.  

...У дома поэта Навваба ночью седьмого декабря снаряд угодил в тутовое дерево, осколки повредили недавно отреставрированный дом поэта. Реставрация дома – музея проводилась в осажденном городе. Только люди, не знающие какое значение имеет в духовной генетике азербайджанцев Шуша, могут предположить, что Шушу можно  захватить и это не приведет к мобилизации нации. Что есть шанс  овладеть, покорить, сделать этот город своей крепостью. С этим настроем нескрываемого превосходства над врагом, даже удивления его примитивной позицией, жили все годы осады шушинцы. Быть шушинцем  значит обладать генетически обусловленным стоицизмом и сознанием избранности, при этом никакой патетики, демонстративности. Скорее  недоумение шушинца - в моем клане как я сейчас, все мужчины выходили на посты на Джыдыр-дюзю.  Каждый вечер матери отправляли сыновей на посты охранять подступы к городу. Это норма, традиция, закон. Из ячейки общества семья стала ячейкой обороны.  Все врачи из Баку отмечали - нет среди пациентов местной больницы или их знакомых случаев стресса, депрессии, невроза, нет панических настроений. Есть подготовленность к войне.

Связь Шуши с внешним миром только через Лачинскую дорогу, которая с 1988 года стала местом провокаций, а с 1990 года стала постоянно обстреливаться.

Врач Ровшан Керимов, ведущий хирург больницы №3 в поселке Сабунчи работал в Шуше  в конце 1991 года: «Шушинские водители автобусов по маршруту Лачин – Шуша смельчаки, они рисковали ежедневно, прекрасно зная места засад, они провозили людей и грузы через эти места на предельной скорости. Часто рядом с водителем сидел человек с автоматом, ответным огнем  он должен был не позволить боевикам выйти на трассу.  Если не эти герои Шуша уже в середине 1991 года оказалась бы отрезанной от снабжения боеприпасами и продуктами. Смелость и мастерство водителей спасало десятки жизней. Больше всех рисковали именно водители, так как стрелки метили в них. Ранение водителя несущегося на большой скорости автобуса по извилистой горной дороге верная гибель всех пассажиров.

Прошло 33 года, а я и мои коллеги помним каждую минуту нашей поездки из Лачина в Шушу. Помним водителя, который под плотным огнем армян благополучно доставил нас в город и подвез к больнице. Все пассажиры благодарили его, а он ответил одной простой фразой, что завтра возвращается в Лачин. Человек рисковал своей жизнью ежедневно, для него риск – будни. В этом городе я встречал таких людей каждый день. Много раз я наблюдал, что отношение к героизму здесь как к обычному делу, так надо. Таких как наш водитель в Шуше было много, героизм воспринимался как работа, проза, будни. То же самое я наблюдал у врачей и медсестер в шушинской больнице. Особенно надо отметить операционных медсестер;

В больнице часто отключалось электричество, работая  без света, после нескольких часов в операционной, девушки ухаживали затем за прооперированными, бывали дни, когда отдыхали по 20 -30 минут. Идет поток раненых, для медсестер это близкие: родственники или соседи, всех надо спасти, вылечить, поднять на ноги и вернуть в строй.

Часто удавалось успешно прооперировать очень сложные случаи, но даже тяжело раненых приходилось держать в больнице, транспортировка была почти невозможна, редко приходили вертолеты, а везти раненых в Лачин под обстрелом большой риск.  О таких людях надо снимать документальные и художественные фильмы. Водителях автобусов, медицинских сестрах….Каждый раненый для медиков Шуши на вес золота, все они защитники родного города. Медперсонал шушинской больницы 1988-1992 годов достоин в полном составе высоких наград за свою бескорыстную работу. Приходилось ежедневно работать по 12 часов в хирургическом отделении, у медсестер еще больше нагрузка, оставались после операции  и дежурили возле прооперированных. Я проработал в таком режиме месяц, затем меня сменил врач из нашей больницы Иса Мамедов, я вернулся в Баку и сутки отсыпался после командировки, а шушинские медсестры, им было тогда по 20 лет, в таком режиме работали годами».

«Шерше ля фам» по – шушински

Тем не менее даже в годы осады Шуши рожали гораздо больше, чем в армянских районах НКАО. Заведующая родильным отделением  акушер – гинеколог Эльмира Худиева любезно предоставила мне очень важный документ, во многом объясняющий причину карабахского конфликта.  Статистические данные о рождаемости в Шушинском районе.

1985    1986   1987    1988    1989    1990    1991   

357       362      370      351       453     462      425 ( за 11 месяцев 1991года)

Военный комендант  знал, что делал, запретив ставить пост на Топхане, откуда армяне постоянно обстреливали больницу. Тем не менее наша дальнобойная артиллерия работала на будущее с нарастающим энтузиазмом.  Что невероятно расстраивало здравотдел Ханкенди( тогда Степанакерт), так как данные по рождаемости по осажденной Шуше были гораздо оптимистичнее, чем во всех армянских районах НКАО, хотя там не было в тот период боевых действий.  Здесь причина феномена: самыми активными участниками движения «Миацум», идеологическое ядро « Крунка» были главврач и ряд врачей центральной больницы Степанакерта( ныне Ханкенди).  Причина- победа в демографическом соревновании, численность азербайджанцев быстро приближалась к 50-ти процентам населения НКАО. 

-Время работает против армян, - сказал я гинекологу Эльмире Худиевой. -Доктор, если в основе каждого конфликта шерше ля фам, то причина армяно – азербайджанского конфликта – это вы, Эльмира ханум. Врач изумленно посмотрела на меня.

-Понимаю удивление ваше, но это так. Вы каждый год отвозили отчеты о рождаемости в отдел здравоохранения и главврачу Степанакертской больницы. Рождаемость в Шушинском районе даже в военные годы гораздо выше, чем в армянские районах, даже тех, где не было боевых действий. Стало ясно – тенденцию армянам переломить невозможно, время играет против них –  началась война.

-Если в этом смысле, - ответила врач, - то я согласна. Действительно страх армян ускорил события.

Когда спрашиваешь об отношении к армянам, к войне шушинки с гордостью говорили: Наши мужчины идут в бой в домашних тапочках.  Человек со стороны подумает: бравада. Ничего подобного, они имели в виду начальника РОВД Шуши Вагифа Байрамова, раненого в ногу. В декабре он ходил на службу, на пост с автоматом и в домашних тапочках, левая ступня  перебинтована, туфли не одеть.  Человек в домашних тапочках идет в бой. Героизм здесь настолько норма, обыденность, настолько прозаичен, что стал темой для шушинских шутливых рассказов. Хотя город воевал против БТэров охотничьими ружьями и пистолетами. До конца 1991 года только каждый третий из сотрудников милиции Шуши имел автомат. На дежурства на посты ходили с « Макаровым». В то время как Азеринформ  сообщал: « В конце 1991 года наблюдается учащение доставки оружия и боеприпасов самолетами из Армении в Ходжалинский аэропорт. Откуда автомобилями оружие доставляется в Шушикенд и другие села вблизи Шуши».  О слабом вооружении защитников Шуши и отсутствии поддержки со стороны коменданта Самарина армяне, конечно, знали и с каждым днем все больше наглели, стали подходить к больнице на расстояние в двести шагов и обстреливали окна и двери.  Десятки раз подрывали подстанцию и больница оказывалась без света. Медсестра Наргиз Гусейнова удивлена вопросу : Не боится ли она работать под обстрелами. Ответ: Мы уже привыкли. Здесь спокойнее, чем дома.  Там все время думаешь, как мои подруги справляются с работой, а здесь мы все вместе, и не думаешь об опасности.

-Понимаю, но ведь  атаки на больницу почти ежедневно, обстрелы из БТэров, из пулеметов расстреливающих больницу.

-Значит, нам нужна армия, - отвечает мне, - когда вернетесь в Баку передайте своему Муталибову-  нельзя тянуть, мы ждем помощь. 

-Вы знаете хотя бы один случай,- спрашиваю главврача доктора Ромига, - чтобы азербайджанский ОМОН обстрелял больницу в армянских районах НКАО?

Главврач: -Таких случаев не было. В наших селах в первую очередь армяне уничтожают школы и больницы.  Сравняли с землей медпункты в селах Мешали, Дашалты, Амираллар, в десятках других селах. В Кубатлинском районе уничтожены больницы и медпункты во всех приграничных селах, куда с территории Армении нападали боевики.

На возведение больниц и школ в пограничных с Арменией районах с целью остановить миграцию населения, начиная с 1987 года были потрачены миллионы рублей.  Именно эти объекты армяне уничтожали в первую очередь. Армянская печать на весь мир трубила о  варварстве азербайджанского  ОМОНа , в то время как с Топхана расстреливали единственную шушинскую больницу.  

-Если так дело пойдет дальше,- говорит хирург Назим, - придется операции делать в запасной операционной. Мы ее оборудовали в подвале.  

Так у всех и во всем- подготовленность к длительной борьбе.  Отдавали себе отчет: никакие переговоры армян не остановят,ради победы враг готов на большие жертвы. Игра идет в долгую.

-Отсюда для бакинских врачей явление неожиданное, – рассказывает нейрохирург Микаил Меджидов, он неоднократно бывал в Лачине, Шуше в 1988-1992 годы  и делал операции в местных больницах. – Не наблюдалось среди местного населения панических расстройств. Вопреки бездействию Баку, где тогдашний руководитель Муталибов объявил на весь мир: « азербайджанцы – нация пацифистов» и стал предметом издевательств местных остряков, у шушинцев боевой настрой. Этому есть объяснение: Шуша с 1988 года  стала главной целью врага, его главным раздражителем, в ответ Шуша стала выполнять те функции, ради которых была создана. Город – крепость как символ борьбы и мужества. Люди изменились: воодушевление, стали строже и одновременно я бы сказал азартнее что – ли.  Ничего странного, каждый шушинец осознает себя с детства защитником родного города. Начался тот период, когда не до скулежа и обращений к старшему брату, которого давно нет. Шуша вновь как это было не раз в истории должна самостоятельно решать свои задачи и вести за собой в бой. В отсутствии панических настроений тоже ничего странного, столетиями проводимая историей селекция здесь создала особых людей с независимой от всевозможных центров позицией.

Шуша – автономия внутри автономной области- так из поколение в поколение понимали миссию своего города шушинцы, чего не скрывали от столицы НКАО. Даже на пике советской идеологии здесь никогда не признавались советские штампы единства, общего пути  и сказки о мифическом советском народе. Есть затаившийся враг, его цель – овладеть крепостью, психологически сломить Азербайджан, овладеть инициативой. Готовы на любые жертвы, так как взятие Шуши вдохновит на войну тысячи армян из числа тех, кто колеблется. Так и произошло после взятия Шуши в 1992 году.

Даже после взятия окружающих Шушу деревень ( Дашалты, Кяркиджахан и другие) и создания плацдарма для наступления среди шушинцев не наблюдалась паника – крепость нельзя сдавать. Ее должно защищать до последнего бойца, заставить заплатить за ее взятие дорогую цену, когда каждый защитник может сказать: мы бились до конца, даже зная, что нас предали.  

Шушинки покоряют красотой и пониманием долга, никто из командированных врачей не слышал от них того, что называется причитаниями. Даже от тех, кто приходил в больницу навестить раненых – сыновей и мужей.  Не слышали всего того, что ожидаемо услышать от жителей осажденного города, над которым ежедневно раздается страшный рев несущихся из Степанакерта ракет и снарядов.  Ни от медсестер, ни от хозяек домов, где врачи квартировали , ни от родственниц раненых не слышали жалоб на обычные для блокадного города явления: плохо с водой, с подвозом продуктов, часто нет света, нет газа. Блокадный быт тяжел, нуден, гнетущ. Ломает даже сильных. Спасались рассказами о событиях на фронте, о защитниках и забавных случаях военного времени. Удалось мне записать тогда часть из них. Несмотря на осадное положение, шушинцы не потеряли присущее им чувство юмора.  Вот несколько только случаев, записанных в декабре 1991 года, когда ежедневно по два – три раза  Шуша подвергалась артобстрелу.

Истории блокадного города 

Они точно характеризуют шушинский характер, отношение к врагу, отношение к страху перед войной, к трусости, ко всем, кто не понимает дух, настрой города – крепости. К тем, кто не понимает его предназначение и не вносит вклад в состояние особого, военного динамизма, присущего жителям этого особого мира – крепости Шуша.  

Телекурьез: В палате бойцы смотрят программу « Вести» российского ТВ.

-Смотрите, - восклицает один из раненых, - Меня показывают.

Верно, оператор долго показывает раненого ополченца, которому медсестра делает перевязку руки.  Звучит текст: Этому простому жителю Степанакерта повезло, его вовремя доставили в больницу.

Раненый изумленно оглядывает смеющуюся палату, сосед по койке: Хорошо еще не показали твою жену и не сказали, что вы поженились за день до твоего ранения в загсе Степанакерта.

Медсестры и раненые начинают вспоминать недельной давности посещение больницы иностранными телевизионщиками.

-Как они все переврали, – поражается  «герой» телерепортажа.

-Зато ты простак, - говорит сосед. – Видишь, что тебя снимают люди из Москвы, скажи, что упал с дерева.

Аптека. В аптеку входит человек с автоматом и просит дать анальгин. Но лекарства нет. Мужчина настаивает, мол , голова раскалывается, где хотите достаньте, привыкли все из – под полы продавать.  Слово за слово, мужчина с автоматом и аптекарша разгорячились. Разговор идет на повышенных тонах, мужчина передергивает затвор, тут и без слов ясно: или пачка анальгина или буду стрелять.  

-Хорошо, уговорил, - нежным голосом говорит аптекарша. Нагибается, роется в ящике и вдруг достает гранату и поднимает ее над головой, пальцами  правой руки держась за чеку.

-Хочешь так сделаю, что тебе больше никогда анальгин не понадобится, - ласково спросила аптекарша. Мужчина с автоматом восхищенно смотрит на женщину и говорит: Ради тебя я готов на все, выходи за меня замуж. Как можно упустить такую женщину.

-А головная боль прошла?

-Как рукой сняло. 

-Приходи, когда еще заболит. 

 

Репетиция. Вечером в  доме культуры идет репетиция пьесы « Аршин мал алан».  В зале хорошо слышен вой несущихся на город ракет. Режиссер недоволен актрисой.

-В чем дело, - спрашивает, - почему так вяло, скучно играешь сегодня.

- Не выспалась, - отвечает актриса, - всю ночь не сомкнула глаз. Кажется,  в моей комнате под полом завелась мышка, какие – то шорохи всю ночь.

–Какая мышка, прошлой ночью трижды объявляли тревогу и трижды на город летели ракеты и снаряды.

-Не слышала, я проснулась от шорохов под полом. Как мыши обнаглели, удивляюсь.

 Свадьба. Отец невесты встречает на базаре  отца жениха и грустно говорит ему: Вчера на город упало сорок снарядов.

-Да, я знаю – отвечает отец жениха.

-Так вот, одна из них точно угодила в комнату в моем доме, где мы поставили мебель и посуду – приданное моей дочери. Обидно, прекрасная  мебель для гостиной и отличный спальный гарнитур, очень дорогой. Вся мебель сгорела, ничего не смогли спасти.

Старики повздыхали- поохали и распрощались. Неделю спустя вновь встречаются. Теперь уже отец жениха обращается к отцу невесты: Ты знаешь, что вчера 60 ракет и снарядов упали на город. Так вот, в твой дом попал неделю назад один снаряд, а в мой вчера целых два. Один пробил крышу и попал в комнату, где мы с женой поставили чемоданы с платьями и шубой для твоей дочки, а второй снаряд попал точно в чемодан  с туфлями и сапожками. Ничего не осталось.

-Насчет чемодана с туфлями не возражаю, можно простить армянам, - отвечает отец невесты, - но вот чемодан с платьями … этого армянам никогда не прощу. Да и ты мог бы спрятать чемодан получше, например, под своей кроватью.

В редакции местной газеты. Сижу в комнате , просматриваю газеты. Кроме меня в комнате две молодые сотрудницы.  Поверишь, - говорит одна другой- Каждый день квартиру убираю. Муж удивляется, ничего такого раньше не было. Я ему отвечаю: Когда придут армяне, что бы сказали, в доме жила аккуратная женщина. Муж спрашивает, мол, а зачем тебе такая слава? Отвечаю, что бы не подумали, что я могла отравить все соления – варенья, спустились в погреб и попробовали бы мои угощения. Подруги  смеются.

Площадь. До глубокого вечера десятки мужчин стоят на центральной площади перед горисполкомом, обсуждают новости.  Рядом со мной стояли два приятеля. Один говорит: четвертые сутки не сплю. Как обстрел, дети просыпаются и поют, поют. Я их прошу : Спите, ну подумаешь «Алазань» летит. Пора привыкнуть.

- Ну так вывези их из города- отвечает приятель.

-Неудобно перед соседями. Подумают, убегаю. Всем же не объяснишь, что спать хочется.

Медсестра. Познакомился с медсестрой из шушинской «скорой», когда в больницу доставила бойца. Вынесла на себе нескольких раненых из боя.

- Не побоялась, - спрашиваю у нее, - под градом пуль доползти до раненых?

Молодая красивая женщина пожала плечами: А я не ползла к ним. Я просто шла с сумкой  в руке.

-Но ведь сама говорила, шел яростный бой, рев снарядов, град пуль ….

-Да, говорила. Только что они за дерьмо, что бы я под их пулями ползала.

Базар. На улице встречаются два приятеля, один из них с сетками возвращается с базара. У меня мечта – говорит он, - что бы армяне разбомбили наш базар. Все продукты поднимается в цене день ото дня.

-Армяне не дураки, – отвечает второй.- Именно базар не тронут. Знают, им нас не победить. А вот цены на базаре гораздо страшнее их снарядов. Так что не жди, базар самое безопасное место в городе.

Спаситель. Хозяин дома за ужином с приятелем пьют водку. Так развеселились, что жена занервничала: Вам уже хватит, совсем опьянели.

-Молчи , женщина,- стремясь пресечь бунт в самом зародыше, муж делает грозный вид. – Мы не просто пьем с моим другом. Этот человек спас мне жизнь. Когда на посту я потерял сознание от разрыва снаряда, он спас меня, и тащил на себе пять километров.

-Он уже третий на этой неделе, кто спас тебя, когда ты теряешь сознание. А тот, с кем ты две бутылки выпил, тот вообще вывел тебя из окружения.   У этого таких заслуг нет.

-Третий за неделю? – опешил муж. – Может быть, но он сделал это быстрее остальных. – И разлил в рюмки.

-Гардаш, вставай,  - вспылив, обращается к гостю жена, - еще раз придешь, когда выведешь моего мужа из окружения.

Интервью.  Журналист из Баку заходит в палату, где лежат четверо раненых.

Подходит к парню с перебинтованной головой: Как  настроение? Бодрое, я вижу. Раненый в таком состоянии, что едва шевелит губами, закрывает глаза.

-Что испытываешь, гардаш? – стреляет вторым вопросом  шустрый борзописец.

-Раненый медленно шевелит губами.

- Ясно, не говори. Ты испытываешь тревогу за товарищей. Понимаю, тебе тревожно, как они там на посту без тебя. Закрой глаза , если согласен. -Раненый закрывает глаза.- А что будешь делать, когда наши славные врачи выпишут тебя из больницы? Я думаю так:  ты вернешься в свой отряд и получишь от командира разрешение повидаться с семьей, а через день вновь выйдешь с автоматом, который ты отбил в бою у врага, и заступишь на свой пост. Кивни, если согласен.

Раненый молчит, смотрит на писаку, не кивает, газетчик недовольно смотрит на раненого, затем окидывает взглядом троих бойцов, мол, в чем дело, я так красиво изложил, так патриотично, читатель будет рыдать. Один из бойцов газетчику:- Ты забыл сказать главное, когда я выйду из больницы, я прежде пойду на пост, ночью подстрелю пару армян, и с двумя трофейными автоматами вернусь домой и раздам автоматы своим младшим братьям.

Раненые засмеялись, журналист пулей вылетает из палаты.

(продолжение следует)